И предал я сердце свое тому, чтобы познать мудрость, и познать безумие и глупость и нашел, что это есть суета и томление духа. Потому что во многой мудрости много печали и кто умножает познание, умножает скорбь.

Экклезиаст

"Невозможно это всего лишь громкое слово за которым прячутся маленькие люди, им легче жить в привычном мире чем найти силы в себе чтобы его изменить, невозможно это не факт это мнение, невозможно это способ проверить себя, невозможно это не навсегда, невозможное возможно"

Реклама

«За цинизмом всегда скрывается неспособность к усилию - одним словом, импотенция; быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся»

Джон Фаулз «Волхв»

Времена меняются.
Люди - тоже.

Фильм "Зубастики"

Человеческая глупость дает представление о бесконечности :)

- Что ж... удачи вам, господа... - Шеллербах отходит на шаг. Останавливается: - Скажите... как это - быть дайвером?
- Очень просто, - отвечает Роман. - Надо знать, что все вокруг - игра. Фантазия.
Шеллербах кивает, разводит руками.
- Не получается, увы...
Он уходит по тропинке, мы смотрим ему вслед. Потом я наполняю наши бокалы.
- За удачу!
Роман явно еще не оценил масштабов случившегося. Молчит, крутит в руках бокал:
- Леня, скажи, ты счастлив?
- Конечно.
- Большие деньги... - он разглядывает чек, потом решительно поднимает бокал: - За удачу!
- За нее, - соглашаюсь я.
- Ты не исчезнешь из глубины?
- Нет.
Роман кивает, с явным облегчением. Отпивает вина, говорит:
- Знаешь, с тобой интересно работать. Ты... необычный.
На миг мне кажется, что мы подходим к той небывалой грани, когда дайверы открываются друг другу.
- Аналогично, Рома.
Оборотень встает. Резко, порывисто.
- Мне пора... ко мне пришли...
Он растворяется в воздухе, бокал падает на пол, катится,звеня и подпрыгивая.
- Удачи тебе, Роман, - говорю я в пустоту.
Одиночество - изнанка свободы.
У меня не может быть друга.
- Счет! - зло говорю я в пустоту. - Счет, живо!

Сергей Лукьяненко «Лабиринт отражений»

«Душа мира питается счастьем человеческим. Счастьем, но также горем, завистью, ревностью. У человека одна единственная обязанность: следовать своей Судьбе до конца. В ней – все. И помни, что, когда ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось»

«Любовь не может помешать человеку следовать своей Судьбе. Если же так случается, значит, любовь была не истинная, не та, что говорит на Всеобщем Языке»

«Каждое мгновение – это встреча с вечностью»

«Самый темный час перед рассветом»

Пауло Коэльо «Алхимик»

" - Знаете что, дорогой вы мой коллега, не живите вы так уж всерьез. Человек свободен лишь тогда, когда делает глупости - очаровательные непредсказуемые глупости..."

Евгений Клюев "Книга теней"

«-Бродишь по округе, отгородившись от мира выпивкой и пилюлями? Неплохой способ не думать о грустном, да?
- Отличная защита от страха и одиночества, - продолжал гнуть свое бармен. - Прислушивайся к своему страху. Может быть, он твой единственный друг.»

«Леденящий запах стали. Морозные пальцы ласкают его спину.
Он, потерянный, такой маленький в этой бескрайней тьме, руки наливаются холодом, образ собственного тела блекнет на фоне неба цвета телевизионного экрана...
Голоса...
И сразу - черный огонь в ветвящихся корневищах нервов, боль, перехлестнувшая пределы всего, чему имя боль было дано...»

Уильям Гибсон «Нейромантик»

“Никогда не верь в подарки судьбы. Если не приходится вырывать их зубами -- они не вкусные.”

“Я хотел бы увидеть настоящие звезды.
Я хотел бы летать от звезды к звезде. Пройти по планетам Приграничья, посетить Терру. Кем угодно там быть! Хоть золотарем! Но не в нашей дыре!
Господи, пусть не верю я в тебя, не верю, но молю, помоги вырваться отсюда! В настоящий, огромный мир, где можно стоять под небом, в котором горят звезды, а не межпланетный мусор! Где происходят настоящие дела!”

“-- Злись. Только не на меня злись, такая злость - бесплодна. На себя. Всегда и во всем. Чтобы ты ни сделал неправильного - злись на себя. Это иногда помогает.”

“-- Знаешь, -- провожая его взглядом сказал Огарин. - Однажды на учениях... случилось время, и нас, кадетов, повели в театр. Пьеса была очень интересная. Мы на начало опоздали, но вроде уже стали понимать, в чем дело... тут нас подняли, построили, и отправили обратно в лагерь.
Он достал трубку. Посмотрел на небо, усмехнулся, стал набивать табак.
-- Это ведь специально сделали. Умные были люди... очень умные. Приучали нас к тому, что не на всякую пьесу попадешь вовремя, и не каждую досмотришь до конца. Что в театре, что в жизни. Ладно, Лешка. Мне пора. Держись.”

“ Есть такие религии, которые считают, что весь мир - это сон. Сон Бога, придумавшего мир. Твой собственный сон. Сон какого-то ничем не примечательного человека. Это, наверное, многое объясняет, если так думать... сны - они ведь всегда в чем-то ужасны. Даже красивый и добрый сон страшен тем, что приходится просыпаться.
Может быть, и впрямь, это все - сон?”

“Тени. Тени из прошлого. Зажги тысячу лампад, уставь свечами храм, выйди под солнце - они все равно приползут. Из победоносной войны, из овеянных легендами подвигов. Как там звали пилота, протаранившего "Лоредан"? Уже и не помню. Подвиг остался в скупых строках военных архивов. А жертвы его подвига - приползли по месту назначения, чтобы достойно погибнуть.
Они ведь обречены. И не могут этого не понимать.
Но когда ты лишь тень - тебе уже не больно.”

“-- У каждого своя пьеса, Лешка. Иногда удается посмотреть кусочек из чужой - но всегда только кусочек.” “Никогда не жалей о чужих недосмотренных пьесах. Пиши свою.”

Лукьяненко «Тени Снов»

Счастье -- как отсутствие несчастья?

Если не ждешь любви, то ее и не будет.

Лукьяненко «Осенние визиты»

Тысячи птиц летят на огонь, тысячи слепнут, тысячи бьются, тысячами погибают птицы, тысячи трупиков остаются. И смотритель не может все это стерпеть, не может смотреть, как гибнут его любимцы. "Да пропади оно все пропадом!" - он говорит. И гасит маяк. И маяк не горит. А в море корабль налетает на риф - корабль, плывущий из тропических стран, корабль, везущий тысячи птиц, тысячи птиц из тропических стран. Тысячи тонущих птиц.

"Звезды - холодные игрушки" С. Лукьяненко

Дьявол - он словно темная сторона Бога. Но Бог дает тебе свободу поступать как ты хочешь, ставя при этом перед тобой свой закон. Дьявол же говорит, что законов нет, но отнимает твою свободу.
Пусть на первый взгляд этого и не понять... когда у тебя украли закон, пропажу не увидишь глазами. Вот в этом и поединок - в том, чтобы понять, где твоя свобода, а где твой закон. Что тут буря, которая могла нас утопить? Буря - всего лишь буря, Ильмар. Сделать правильный шаг, вот в чем путь к Богу. И тут уж дьявол сделает все, чтобы человек ошибся. Вдвойне - чтобы ошибся Искупитель.
Раскинет перед ним красочные картины будущего. Поманит удачей, счастьем, богатством. Всем, о чем мечтает человек.
- А Бог? - спросил я.
- Бог? Совесть внутри нас - это и есть Бог. Когда ты знаешь, что ни один человек в мире не узнает о проступке, но тебе стыдно - это Бог. Когда делаешь не то, что нужно, а то, что должно, - это Бог.

«Близится утро» Лукьяненко

"Воля моя, я сделал, что хотел, сделал что мог. Если будет беда - мой страх ее не прогонит, если не будет беды - мой страх не нужен. Не жалею о том что сделано, размышляю о том, что сделаю..."

- Глупые вы, женщины, - вздохнул Марк.
- Не настолько, как мужчины.

«Холодные берега» Лукьяненко

Порой я замечаю, что все, что надо сделать в настоящем, человеческом мире, я мысленно разбиваю на этапы, будто строки примитивной программы. Зато в глубине живу обычной, нормальной, человеческой жизнью. Просто живу.

Войти сюда -- все равно что открыть старый фотоальбом, все равно что поставить в видеомагнитофон полузабытую кассету. Это -- прошлое.
Мертвое. Похороненное, оплаканное, забытое.
Никогда не возвращайся по своим следам. Там ждут лишь тени.
Глубина дарит эту возможность с необычайной легкостью. Надежнее и ярче фото и видео. Прошлое всегда рядом. Только пожелай -- оно воскреснет.
Вот только лишь Богу позволено поднимать из могил мертвецов.

Туман.
Серая мгла.
Снова нет ни направлений, ни расстояний. Бреду сквозь слоящиеся молочные пласты. Чем-то пахнет... то ли свежим бельем, занесенным с мороза, то ли отшумевшей грозой...
Оглядываюсь -- ни огонька, ни проблеска.
Ведь он же был... я помню, он был...
Где-то там, за нитяным мостом, там, где сходятся стены огня и льда...
Я не выбираю направления. Почему-то я уверен, что куда ни идти, куда ни бежать, рано или поздно впереди вспыхнет свет -- и встанут из тумана мерцающие стены: алый огонь, синий лед.
И свет вспыхивает. Едва-едва, призрачный, колдовской огонек, мутный и неясный.
Не бегай за блуждающими огоньками, когда идешь по болоту!
Я бегу.
И все сильнее ощущение, что кто-то идет совсем рядом. Не то крадется за мной, не то конвоирует, не то охраняет... Ступает мягко, неспешно, но не отстает.
Пусть.
Левая стена -- синий лед, правая -- алый огонь. Они уходят в небо, в серый туман без конца и начала, они поднимаются из бесконечной бездны.
Я стою, занеся ногу над туго натянутой струной. Левую руку пробирает холод, правую жжет огонь. Это как игра, сорвавшись -- можно начать снова. Это как игра, как игра...
Только очень больно.
И каждый раз начинаешь сначала.
Только нить под ногами. Только стены вокруг.
И слабый, дрожащий, умирающий огонек впереди...
Я иду.
Левая стена -- синий лед, распятый силуэт на колючих иглах. Он предпочел упасть в эту сторону, он испугался правой стены, чье пламя сжигает дотла.
Может быть, это мое собственное тело...
Я не успеваю додумать. Не успеваю уклониться. Тот, на стене, вздрагивает, когда я прохожу мимо. Движение мертвого воздуха, или тепло моего тело -- что-то отдирает его со стены, бросает на нить. На миг мне кажется, что мост перережет его напополам, но все куда прозаичнее, облепленное изморозью тело срывается, падает вниз, в бесконечную пропасть. Струна под ногами вибрирует, раскачивается, амплитуда нарастает, словно падение стронуло какой-то спусковой механизм.
Левая стена -- синий лед, правая стена -- алый огонь, левая -- лед, правая -- огонь, левая -- правая...
И оттолкнувшись от дрогнувшей нити, я бросаюсь на правую стену...

Ясно даже пьяному ежику... -- бормочет Падла.

Да что ты кричишь, будто программист при виде калькулятора...

У меня не хватит рук, чтобы обнять всех, кто нуждается в утешении. У меня не хватит сил вытащить всех, кто тонет. У меня не хватит жизни, чтобы прожить ее так, как я хочу. Делай что можешь, и будь что будет.

Чего не хватает нам всем, чего? Здесь, в настоящем мире? Я не верю в то, что плохих людей больше, чем хороших. Я не верю в то, что мы слабее. Я не верю, что каждый желает каждому зла. Да, можно привести сколько угодно примеров против. Убийцы, психопаты, дегенераты, просто хамы, эгоисты и подлецы. Полно их в мире. Но все равно они в меньшинстве -- иначе мир давно превратился бы в окровавленную мясорубку...

"Если тебя жизнь тра*ает, значит, ты еще живой!"

Если умеешь плавать -- не сиди на берегу.

«Фальшивые зеркала» Лукьяненко

Может быть, человеку нужна сопричастность? Сознание того, что именно сейчас, вместе с тобой, этой песне тихонько подпевают еще тысячи людей? Мы все индивидуалисты, мы все уникальные и неповторимые - но наедине с собой можем признаться, как трудно быть одному.

"Прозрачные витражи" С. Лукьяненко

Он в мире первом смотрел телевизор,
Читал Кастанеду, сушил носки,
Из одиночества рвал аккорды
Тупыми клыками слепой тоски.
А в мире втором мотыльки и звёзды
Хрустели, как сахар под сапогом,
И смысла не было, не было,
Ни в том и ни в другом.
А в мире третьем он стиснул зубы,
Подался в сталкеры мертвых зон.
Сдирал дымящийся полушубок,
Пройдя сквозь огненный горизонт...

«Спектр» Лукьяненко

Страна обнищала, польстившись на заокеанскую приманку. Каждый компьютер -- троянский конь.

Все можно. И все -- в том, виртуальном пространстве. Лишь там он смел и почти всемогущ. В реальной жизни человек не способен изменить даже свою судьбу -- не то, чтоб судьбы человечества. Он потому и любит компьютерный мир -- тот дает иллюзию власти. Во всех своих проявлениях, от мощных текстовых редакторов, до сетей, где нет расстояний, и игр, где сокрушаешь цивилизации и покоряешь галактики...

Бывают ситуации, из которых лучшим выходом служит безумие...

«Осенние визиты» Лукьяненко

Друзья или предают, или умирают, но в любом случае они перестают быть друзьями. Лэн, например, умер. Котенок - наоборот.

Друзья умирают или предают... но обычно у них нет другого выбора.

«Мальчик и тьма» Лукьяненко

- Любовь! О, Алекс, ты ведь даже не можешь понять, что это такое, настоящая любовь! Безумие, радостное и добровольное; всеобъемлющее пламя, чей жар сладостен и мучителен одновременно. Любовь матери к детям, любовь патриота к родине, любовь естествоиспытателя к истине - все меркнет перед настоящей, подлинной, всеобъемлющей любовью! Поэты слагали стихи, живущие тысячелетиями, завоеватели проливали реки крови. Простые, ничем не примечательные люди вспыхивали как сверхновые, сжигая свою жизнь в ослепительной вспышке, яростной и безудержной. Любовь... любовь. Тысячи определений, поиск нужных слов... будто звуки способны передать эту древнюю магию. Любовь - это когда счастлив тот, кого любишь... любовь - когда весь мир сосредоточен в одном человеке... любовь - чувство, равняющее нас с Богом... Не подступиться! Не выразить словами - только и выражать не надо, каждый поймет, каждый испытывал этот сладкий дурман.

Да как же это?
Он хотел научиться любить - а обрел способность не-любить?
Или это лишь две неразрывные половинки, и невозможно понять любовь, не умея отвергать?

«Геном» Лукьяненко